— Я? — лягушка-царевич подскочил, как ужаленный.

— Конечно! — мило улыбнулась Ася, — ты же наблюдаешь за ходом беременности своей мамы. Чем я хуже?

— Ася, ну я же не гинеколог и даже не педиатр!

— Зато ты будешь ответственно подходить к моему здоровью и здоровью моей малышки и ничего не пропустишь, — Ася светилась счастьем от осенившей ее идеи так, будто уже была беременна. Василий растерянно смотрел на жену с мольбой о помощи.

— Дорогой, ты же медик. Почему тебя так смущает это вопрос? — удивилась Ксения.

— Во-первых, потому что…. Потому что Ася это Ася… А во-вторых, закончится тем, что вы определите меня в акушерки! — Элла подняла наивные глаза и доверительно прошептала.

— Вася, мне будет очень приятно, если у меня роды будешь принимать ты.

— Вы что сговорились? — Василий схватился за голову и в ужасе уставился на пифию, — ты что тоже беременна?

— Пока, нет, — не сдержалась Элла и захихикала.

— Девчонки, — укоризненно призвал подруг Ангел, — ну, хватит издеваться над человеком! Нельзя же вот так все сразу! Знаете, что Вася ни в чем не может вам отказать и нагло пользуетесь этим.

В отворившуюся дверь на кухню вошла Милица.

— Госпожа, вам письмо.

— Опять? — удивилась Ксения и осторожно взяла конверт. Прочитав содержимое, Хранительница мучительно застонала, после чего перевела взгляд на мужа.

— Вася, кто такая Клоздропездра Великолепная?

— Понятия не имею, — испуганно открестился совсем затравленный царевич.

— Я непродолжительное время состоял в знакомстве с этой дамой, — с сияющей улыбкой на устах ответил Ангел, — а что такое?

— Она вызывает меня на дуэль! — возмущенно фыркнула Ксения. — Ангел, как ты мог? Должно же у тебя быть хоть какое то чувство прекрасного, как ты мог связаться с женщиной с таким именем?

— Ксюшенька, но я же писатель, — жалобно заканючил амур, — я просто не смог пройти мимо подобного пиршества для ума.

— Псих! — Ангел смущаясь почесал затылок, но тут же отвлек друзей от своей скромной персоны интригующим вопросом.

— Кстати, слышали последнюю новость?

— Нет, а что? — встрепенулся Василий, заметив в глазах друга знакомый огонек.

— В городе объявился Кеша.

— Не может быть! — дружно воскликнули Ася и Элла. Хранительница подумала, что никогда не настанет время, когда она будет знать об Эфире все.

— Кеша, это какой-то ваш друг, о котором я не знаю, — жалобно спросила Ксения.

— Кеша, это Кощей Бессмертный, — мимоходом бросила Ася подруге, — и зачем он приехал в город?

— Говорят кто-то спер из тайника его сердце, — усмехнулся Ангел.

Сергей Щепетов

Воины снегов

Пролог

Свинцово-серая прозрачная вода. Справа неровная зубчатая стена бурых скал. Слева вдали лёд — сплошной. Вместо неба низкая подвижная облачность. Межу нею и морем царит ветер — холодный, пронизывающий, беспощадный.

И посреди всего этого — коч.

Что такое коч? Кочи — деревянные морские суда. Метров 15-20 длиной и 5-6 шириной. Пара метров осадки и примерно столько же над водой. На корме и носу низкие надстройки. Две мачты с прямыми парусами, мощный деревянный руль. В поперечном разрезе корпус имеет яйцеобразную форму, чтоб не раздавило, если вмёрзнет в лёд. Из-за этого даже небольшая волна мотыляет его с борта на борт. По ватерлинии сделана дополнительная обшивка из досок — защита от мелкого льда. На палубе возле задней мачты привязываются две весельные лодки, которые используются в качестве буксиров при мелком маневрировании и для высадки на берег. Ни одно такое судно до наших дней не сохранилось. Пётр Первый запретил их строить, а готовые суда приказал уничтожить — уж больно у них вид неказистый. Много позже появилось мнение, что кочи «поморского» типа являлись гениальным продуктом народного творчества и были идеально приспособлены, для плавания в ледовитых морях. Впрочем, и сейчас с этим согласны не все.

Вот этот конкретный коч уж точно не был гениальным творением мастеров. Сколоченный на скорую руку из полусырого дерева, он имел лишь одно достоинство — стоил в полтора раза дешевле добротного. Впрочем, будь он хоть каким, со встречным ветром ему не справиться — не те паруса. К тому же он был явно перегружен.

Старый Гуэркен стоял на скале и смотрел, как море и ветер обходятся со странным плавучим предметом. Вчера он видел два таких — они прошли на восток далеко от берега. За ночь ветер усилился, ледовые поля приблизились, и свободной воды осталось совсем мало. Теперь плавучий предмет должен был неминуемо угодить на камни, уходящие от мыса далеко в море. Превратив глаза в узкие щели, Гуэркен рассмотрел, что по предмету передвигаются фигурки существ, похожих на людей. Это были, конечно, демоны — ни одному человеку не пришло бы в голову пуститься в плавание на такой лодке. Демоны и духи, как известно, существуют всякие: добрые и злые, слабые и могущественные. «Интересно, каковы эти? Смогут они убрать скалу со своего пути? Или, может быть, они перенесут свою лодку через неё?»

Разочарование было полным — демоническое судно сменило курс, пытаясь уйти в открытое море, но сразу же вернулось на прежний. Прошло совсем немного времени, и оно остановилось, накренившись на борт, у подножия торчащего из воды камня. Волны поднимали и опускали его, с каждым разом увеличивая крен.

«Наверное, совсем перевернётся, — подумал Гуэркен. — Эти существа не властны ни над водой, ни над ветром, ни над камнями. Что же теперь они станут делать? Превратятся в рыб или тюленей? Или, может быть, станут птицами? О, большая лодка перед смертью рожает детёнышей!»

Действительно, рядом с судном на воде оказалась сначала одна, а потом вторая маленькая лодка. Можно было даже рассмотреть, как поднимаются и опускаются вёсла. Только чуда опять не случилось. Лодку, рождённую первой, волна подняла и бросила на скалу. Потом оттащила немного назад и снова бросила — уже перевёрнутую. Человекоподобных демонов в ней было довольно много, и теперь точки их голов чернели на поверхности воды. Они исчезали одна за другой — похоже, ни взбираться на отвесные скалы, ни плавать, как моржи, демоны не умели.

Вторая новорождённая лодка вразнобой махала вёслами, но почти не двигалась с места. Потом она поняла, как нужно действовать, и стала понемногу отодвигаться от камней и от своей гибнущей родительницы.

«Быстро учится, — одобрительно кивнул Гуэркен. — Кажется, она хочет на берег. Интересно, сможет детёныш найти хорошее место, чтобы вылезти? Сейчас малая вода — даже взрослой байдаре это не просто».

Нет, ни сама лодка, ни демоны, которые ею управляли, не почуяли опасности. Гуэркен перешёл на другой край площадки и стал смотреть, как далеко внизу — почти под ним — прибой убивает молодую лодку и глотает человекоподобных демонов.

«Наверное, она из дерева. Значит, волны отдадут много хороших обломков. Может быть, найдётся наконец подходящий кусок, чтобы заменить третье правое ребро у байдары — она так давно страдает!»

Гуэркен спустился к летним жилищам посёлка, прошёл к своему шатру. Согнувшись, залез внутрь и вскоре выбрался обратно — уже с копьём в руке.

— Деда, деда, ты куда?

— На берег пойду, — улыбнулся Гуэркен своей любимице. — Море съело толстую байдару демонов и её детёнышей. Вдруг там остались объедки для нас?

— Толстую байдару?! Как те — вчерашние?! Ой, деда! Ну какой ты! Ну почему не позвал?

— Вот ещё! Разве это киты? Или возвращается наша байдара? Или, может быть, едут гости из Унгена? На кого смотреть в море такой маленькой девочке?!

— Я не маленькая, деда! Не маленькая! У меня грудь, смотри, уже какая! И первая кровь скоро будет — так все говорят! Почему не позвал?!